Снос ларьков как срез эпох

Резонансное мероприятие столичной администрации, наделавшее много шуму, на мой, взгляд, является ярчайшим отражением современной России. Здесь есть практически всё, что нужно знать о нашем государстве и обществе.

Напомню суть произошедшего: 9 февраля, ночью, в Москве прошел массовый снос ларьков и павильонов. В спецоперации – иначе это и не назовёшь – принимали участие тракторы, экскаваторы, милиция. «Ночь длинных ковшей», как её уже окрестили острословы, сопровождалась массой конфликтов. Недовольных и протестовавших «винтили», оттаскивали от их торговых точек. Не помогли даже вывешенные в витринах портреты Путина: безжалостный ковш не разбирал, где портрет вождя, а где реклама шаурмы. Утром мнение москвичей разделилось: одни сожалели о произошедшем, других вполне устраивало объяснение, полученное от Собянина и его подчинённых. Мол, сносился «самострой», угрожавший безопасности людей. И вообще, нагромождения палаток разной степени капитальности - это некрасиво.

С последним ещё можно согласиться. Действительно, импровизированные торговые городки у станций метро и на других свободных пятачках Москву не красили – это скажет любой, побывавший в столице. Но если уж на то прошло, надо признать: главный город России в целом представляет собой не слишком радостное зрелище. Обилие новостроя в стиле «русского кича», заслоняющего старинные здания, в значительной мере уничтожило исторический облик города. Впрочем, об этом говорилось уже неоднократно архитекторами самых разных мастей, потому не буду повторяться.

Куда интересней вопросы, связанные с правами людей и их реализацией. Юридически частная собственность в современной России охраняется законом, но история с ночным сносом вновь показала своеобразный подход властей к правоприменению. Уже в первый день после проведённой «спецоперации» стало ясно, что многие снесённые строения стояли на земле, принадлежавшей застройщиками или взятой ими в долгосрочную аренду. Стали говорить, что далеко не всё было «самостроем» - здания и павильоны, оказывается, проходили все официальные процедуры. Это сперва подтвердил предшественник Собянина – Юрий Лужков, а затем и нынешний градоначальник. Правда, косвенно, произнеся знаковую фразу: «нельзя прикрываться бумажками о собственности».

Выходит, что государство в лице руководства города федерального значения по своему усмотрению уничтожило частную собственность людей. Не выплатив им при этом никакой компенсации. Господа, это диагноз. Окончательный и бесповоротный, который должен развеять любые иллюзии, порождаемые многочисленными разговорами про необходимость поддержки малого предпринимательства.

Одним из краеугольных камней развитого общества, перешедшего от феодализма к капитализму, уже много веков является принцип неприкосновенности частной собственности. Социальные эксперименты в духе попытки построения коммунизма показали: если у людей нет своей собственности, которую можно преумножать без опасения лишиться нажитого собственным трудом, они очень быстро теряют энтузиазм и скатываются в апатию. Следствием, которой становится низкая производительность труда, повальное воровство и бесхозяйственность. И это объяснимо. Кто захочет откладывать на будущее или вкладываться в бизнес, не будучи уверен, что завтра не отберут сбережения?

После начала промышленного переворота концепция неприкосновенности частной собственности прочно интегрировалась в право западных государств. Настолько, что в конце девятнадцатого - начале двадцатого столетия пришлось модернизировать законодательство, трансформировав этот принцип из абсолютного в относительный. Развитие технологий, необходимость строительства новых инфраструктурных объектов (железных дорог, аэропортов, телеграфных линий, ЛЭП и прочего) тогда вступили в противоречие с нежеланием собственников пускать государство на свою землю. В результате достигли компромисса: в исключительных случаях ради общественного блага частная собственность может быть отторгнута – но только в судебном порядке и при условии выплаты компенсации надлежащего размера.

История с ларьками показала: в России всё ещё не изжито феодальное мышление, в рамках которого трогать нельзя лишь собственность привилегированных сословий, а крепостные пользуются своим скарбом лишь постольку, поскольку на то есть барская воля.

Если кто и сожалел о сносе построек, то в основном потому, что теперь не будет возможности, выскочив из метро, закинуть деньги на баланс телефона или перекусить беляшами с кофе. А вот то, что на землю, приобретённую людьми, под покровом темноты вторглись государевы люди на экскаваторах, не тронуло никого. Действовали они, к слову, столь же беспардонно, как  их коллеги времён Ивана Грозного. Чего только стоит уже разошедшийся по интернету ролик с попыткой сноса павильона, в котором находились люди. Характерным является прозвучавший в нём комментарий «правоохранителя»: «их предупреждали».

Пахнуло резким амбре средневековья и от поведения людей, пострадавших памятной ночью. Кто-то словно обереги выставлял в витринах портреты Путина, надеясь, что его минует гнев государевых слуг. Кроме таких радикальных мер защищать свою собственность пытались смехотворными угрозами обратиться к вышестоящим властям. Ни дать ни взять – рассуждения в духе «царь хороший – бояре плохие». Торжество феодального мышления в отдельно взятой стране. Причём на всех уровнях.

И это очень всё очень опасно. Пренебрежение институтом частной собственности приведёт к тому, что следующим шагом после сноса коммерческой собственности может стать, к примеру, выселение людей из приватизированных квартир, конфискация имущества по любому поводу. Постепенно сформируется два типа правовых норм – для элиты и для простых смертных. Сегодня мы уже видим признаки этого – пока лишь в вопросах правоприменения. Но я не удивлюсь, если скоро начнётся  формализация на бумаге. И всему будет найдено благопристойное объяснение – красота городов, безопасность жителей, защита детей, пополнение пенсионного фонда. Помните, с чего начиналось запретительное бешенство Роскомнадзора? С идеи блокировать сайты с детской порнографией для защиты наших чад. Педофилов с тех пор меньше не стало, а вот перечень оснований для блокировки ресурсов всё время расширяется и расширяется. С молчаливого согласия новых крепостных. Чай, боярам лучше видать, что мужику надобно, не так ли?

Лишь одно обстоятельство дарит мне надежду: за последние двадцать пять лет в России люди успели почувствовать на себе тлетворное влияние капитализма. Они поняли, что значит работать и зарабатывать не только на еду, но и на обычные для современного цивилизованного мира вещи, такие как бытовая техника, качественная одежда и хороший отдых. Обычные мещанские радости, которые, в отличие от пресловутой духовности,  измеримы и хорошо ощутимы каждым в отдельности. Люди почувствовали вкус к жизни, и лишить этого ощущения их будет уже не так просто.

В конце концов, ещё Макиавелли писал: «чтобы  избежать  ненависти,   государю необходимо воздерживаться от посягательств на имущество граждан и подданных и на их женщин… ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества».

Мудрый был человек.

А.В.К.

ЛИХИЕ ДЕВЯНОСТЫЕ – ТАК ЛИ СТРАШЕН ЧЁРТ?

Один из главных аргументов, которые используют апологеты действующего в России режима, отвечая на критику в его адрес: «вы что, хотите, чтобы вернулись лихие девяностые»? Но давайте взглянем на это десятилетие с холодным умом, без лишних эмоций.

Последнее десятилетие двадцатого века и в самом деле оказалось не самым лёгким для страны. Экономические кризисы, острая политическая борьба, бандитизм – всё это и вправду было. Однако в сытые двухтысячные для решения задачи укрепления власти путинской «стабильности» (которой уже и не пахнет) противопоставлялся ельцинский «хаос». В итоге минувшее десятилетие силой пропаганды демонизировали. Фактически, его превратили в жупел для масс, преисподнюю с вечными муками, из которой нас вывел спаситель-президент.

Однако задумайтесь вот над чем: «лихие девяностые» - это всего лишь сравнительно небольшой промежуток времени с декабря 1991 года, когда развалился Советский Союз, до 31 декабря 1999 года, когда в отставку ушел Борис Ельцин. Причём это были очень разные годы, и далеко не всё в них столь уж беспросветно.

Начнём с того, чем запомнилось начало десятилетия: пустые прилавки, километровые очереди, жизнь впроголодь. Ужасно? Безусловно. Но является ли это порождением лихого десятилетия? Вовсе нет. Тяжелейший кризис начала 1990-х был порождён не гайдаровскими реформами, не развалом СССР, и даже не перестройкой Горбачева, который лишь пытался преодолеть последствия системного кризиса, охватившего советское государство с начала 1980-х годов. Крайне неудачно по целому ряду причин, углубляться в которые сейчас не будем. Нам важно лишь то, что то катастрофическое положение в экономике, сложившееся в начале существования Российской Федерации, является наследием просчётов и ошибок советского руководства.

Признание этого факта подводит нас к следующей мысли: при всей неоднозначности реформ первых лет самостоятельного существования России, правительству за несколько лет удалось справиться по крайней мере с одной из проблем, перед которой спасовали правители предыдущих лет. А именно – наполнить полки продовольственными товарами в кратчайшие сроки.

Другим несомненным достижение эпохи можно назвать создание условий для развития малого предпринимательства. Практически с чистого листа в стране возник и начал расти частный сектор, который, в условиях неизбежного краха командно-административной экономики с её покровительством по отношению к предприятиям, зачастую не конкурентоспособным, стал средством спасения многих людей от нищеты. Безусловно, процесс трансформации экономической системы проходил болезненно – однако уже к 1995 году ситуация в целом стабилизировалась. Хотя кризис 1998 года больно ударил по стране, уже в 1999 году начался выход из него, просевший уровень жизни населения стал постепенно выправляться. Этому во многом способствовало относительно либеральная политика правительства по отношению к бизнесу. Кризис не только привёл к банкротству одних компаний, но и расчистил дорогу для других – как это бывает в странах с развитой рыночной экономикой. Так, например, именно в это время на Дальнем Востоке стал формироваться развитый и конкурентоспособный рынок сухих строительных смесей. И всё это – прошу особо отметить – при ценах на нефть в районе 17 долларов за баррель, а в 1998 году – 9,1 долларов.

Нынешний кризис в России начался в 2008 году. Прошло уже восемь лет, а страна, не успев оправиться от него, погрузилась в новую депрессию. Восемь лет – сколько продлились все «лихие девяностые». А впереди нас не ожидает ничего хорошего. Ведь – в отличие от 1998 года – сегодня мы во многом растеряли интеллектуальный потенциал из-за снижения уровня образования, зарубежных инвестиций ждать не приходится, а административные барьеры, налоговое бремя и – самое главное – коррупция подавляют предпринимательскую инициативу.

Конечно, можно вспомнить приватизацию, позволившую немногим людям со связями или махинаторскими талантами сколотить огромные капиталы, за гроши, скупив бывшее государственное имущество. Тем не менее, и тут надо признать, что степень концентрации капитала в 1990-е годы оказалась существенно ниже, чем сегодня. Например, на нефтегазовой рынке существовало, куда большее количество игроков, чем сегодня, и доля каждого из них была меньше. Не стоит тешить себя иллюзиями, что современное доминирующее положение государственных Роснефти и Газпрома означает, что их доходы идут на благо российского народа: миллиардные состояния их президентов, Сечина и Миллера, хорошо демонстрируют, что по сути своей это частные предприятия, работающие только на себя.

В этом суть современного российского дикого госкапитализма, который обирает людей, за частую, не хуже мошенников. Вспомним самый известный пример финансовых пирамид 1990-х годов: «МММ». Судом пострадавшими были признаны десятки тысяч человек, по экспертной оценке речь может идти о нескольких миллионах. А сколько людей пострадало в результате монетизации льгот или заморозки накопительной части пенсии? Повышения тарифов на коммунальные услуги и добавления спорных строк вроде оплаты капитального ремонта? При этом между жертвами Сергея Мавроди и нашими современниками есть одна разница: у первых был выбор, отдавать свои деньги или нет.

Ещё в качестве приметы позапрошлого десятилетия любят называть бандитизм. Статистика, да и субъективные ощущения действительно показывают, что преступлений тогда было больше. Но о них и говорили чаще. И может ли хоть кто-нибудь вспомнить историю, подобную делу «Рособоронсервиса», когда виновников разоблачили, публично осудили, а потом просто оправдали? В девяностые многих возмущал разгул организованной преступности, то, что криминальная «братва» рвалась в высшие эшелоны власти. Сегодня борьба с «авторитетами» как-то не заметна. Но не потому ли, что «братва» к власти дорвалась? Недавний скандалы заставляют задуматься об этом.

Резюмируя выше сказанное, хочу отметить: нет, 1990-е ни в коем случае не были райскими годами. Это было сложное время – иначе и не могло быть в момент слома старых устоев и болезненного зарождения новых. Но они не так ужасны, как нам сегодня стремятся представить прошлое люди, сами занимавшие не последние посты в правительстве тех времён. Концентрация внимания на негативе, постоянное запугивание людей – это один из опорных стержней современной российской пропаганды. А между тем, ветер перемен, веявший над страной в последнее десятилетие двадцатого века, разносил семена нового общества. Не все они проклюнулись, не все возможности были реализованы. Но даже немногочисленных плодов «лихого» десятилетия хватило, чтобы изменить Россию.

А.В,К.