Именно с таким лозунгом «Единая Россия» идёт на новые выборы, очевидно, имея в виду пресловутые 86%. Что ж, этот слоган так и напрашивается на серию иллюстраций, подтверждающий его «гениальность».

Сцена первая. Рим, 1616 год

…На кардинале, как обычно, были одежды, подобающие его высокому сану – красная сутана, шапочка. На руке красовался перстень с драгоценным камнем, к которому полагалось уважительно прикладываться губами.

Галилей не стал этого делать. Великий инквизитор Роберто Беллармино вёл его процесс. А, значит, сейчас воплощал в себе не гнев Божий, но упрямое упорство клириков, ставших на пути науки, разума.

-Как Вам известно, - звучал елейный голос инквизитора, - на заседании экспертов и консультантов было рассмотрено Ваше дело. Учёные мужи и богословы изучили оба предположения, в коих заключена суть гелиоцентрической… кхе-кхе… теории, и дали свои заключения.

Первое предположение: Солнце является центром мироздания и, следовательно, неподвижно. Вердикт: все считают, что это заявление нелепое и абсурдное с философской точки зрения, и кроме того формально еретическое, так как выражения его во многом противоречат Священному Писанию, согласно буквальному смыслу слов, а также обычному толкованию и пониманию Отцов Церкви и учителей богословия.

Второе предположение: Земля не есть центр мироздания, она не является неподвижной и движется как целостное, и к тому же совершает суточное обращение. Вердикт: все считают, что это положение заслуживает такого же философского осуждения; с точки зрения богословской истины, оно, по крайней мере, ошибочно в вере.

Галилео диВинченцоБонайути де Галилей, отныне Церковь запрещает вам разделять и защищать гелиоцентрические идеи. Книга Коперника, на которую Вы ссылаетесь, будет включена в индекс запрещённых книг до её исправления.

-И всё-таки она вертится, - тихо сказал учёный, чьи надежды только что рухнули.

         Инквизитор грозно посмотрел на Галилея

-От суровой кары Вас спасло только благоволение понтифика. Но не советую и далее упорствовать в своих заблуждениях. Запомните – большинство не может ошибаться…

Сцена вторая. Берлин, лето 1939 года

Клаус сжимал в руках горящий факел. На нём была новенькая, с иголочки, униформа. На рукаве гордо красовалась повязка – миниатюрная копия огромных алых знамён со свастикой, развешанных вдоль улицы. Рядом стояли товарищи – высокие, крепкие, светловолосые. Цвет арийской расы, будущее тысячелетней империи, обещанной фюрером. В их руках тоже горели факелы. Скоро, как только прозвучит команда, они единым организмом тронутся с места, и, промаршировав по улицам, в конце пути выстроиться в огромный, светящийся огнями солярный символ.

Не то чтобы Клаус никогда не сомневался, верно ли поступает фюрер и его партия. Он не сразу поверило, что Эрнст Рём и его штурмовики оказались врагами. Двойственное впечатление оставила прошлогодняя Хрустальная ночь. Конечно, евреи сами виноваты, сами вывели из себя великодушный германский народ – но стоило ли проводить все эти погромы? Не слишком ли? Эти вопросы не раз тревожили разум молодого немецкого лавочника.

Но только не сейчас, не в этот вечер, когда Клаус видел единение, сплотившее миллионы людей. Когда он чувствовал себя винтиком, частью грандиозной государственной машины, частью великого германского народа с его героической историей и фантастическим будущим. Не в тот момент, когда он физически ощущал себя частью арийской расы, ведомой величайшим лидером в истории. «Нет,» - думал он, - «большинство не может ошибаться…»

Сцена третья. Москва, 1992 год.

Василий Петрович стоял в очереди. Не первый раз в своей жизни – почивший в бозе Советский Союз обеспечил его богатым опытом стояния в очередях. Но впервые с надеждой не просто что-то достать, а разбогатеть.

В старом потрёпанном портфеле Василия Петровича лежали его многолетние накопления. Правда, уже далеко не такая солидная сумма, как лет пять назад. По крайней мере, на неё не купишь столько  товаров, как в прежние годы. Диковинное слово «инфляция» - вот что обесценило сбережения, разорило многих людей.

Очередь шелохнулась и подвинулась на шаг ближе к входу в здание. Ещё на один шаг ближе к заветной мечте о богатстве. Ещё на один шаг ближе к безбедной старости. Василий Петрович опытным взглядом оценил длину человеческой «змейки», заключив, что простоит здесь не дольше часа.

В мыслях замелькали картины будущей счастливой жизни, в которой у него есть машина, дача, новенький костюм. Мечты были так реальны, что он, казалось, чует носом запах выделанной кожи, обтягивающей кресла водителя и пассажиров. Это развеяло последние тени сомнения в голове Василия Петровича. В конце концов, – рассуждал он, – вон сколько людей выстроилось! Большинство не может ошибаться!»

Его взор скользнул по входной двери в здание, увенчанное тремя магическими буквами: «МММ».

А.В.К.