Приятно встречаться с творческими людьми, особенно с теми, чьи имена давно и прочно вписаны в историю города. В этот вечер моим собеседником был дальневосточный поэт, художник Геннадий Валентинович Богданов, член Союза российских писателей, автор нескольких поэтических сборников , заместителем главного редактора Дальневосточного регионального издания «Литературный меридиан».
Встретились мы в его творческой мастерской. Полуподвальное помещение типичной «хрущёвки», верстак, стол, стулья, картины на стенах, и как в старых русских избах красный угол и с иконами и лампадкой – вот обстановка небольшой уютной комнатушки где проходит творческая работа дальневосточного мастера.

А.К. Геннадий Валентинович, всё имеет своё начало. Как Вы подошли к поэзии?
Г.Б. Начну с того, что поэзию я вообще не любил. Конечно же, как многие писал по юности стихи девушками, стихи об армии. Но это всё было очень не серьёзно. Я считал поэзию каким-то легкомысленным жанром, не то, что допустим, проза. И считал я так довольно долго, до 34 лет. В 1982 году произошёл «прорыв». Я стал писать и очень помногу. В итоге набралась солидная папка. Я долго ходил с ней по редакциям, всё без толку. Мои стихи и не понимали и не принимали. Я уже было отчаялся. Но, один добрый человек посоветовал, не тратить зря времени, а обратится к Николаю Тихоновичу Кабушкину, который вёл тогда литературное объединение, на ул. Комсомольская, дом 80. Я обратился, о чём не сожалею до сих пор. В любом случае должна быть какая-то общность людей, школа, если хотите. Но нужна и свобода. А нас, тогда как учили? Учили что наше всё это Пётр Комаров, Павел Халов и Виктор Александровский. Это конечно смешно. Всё это, правда, продержалось не долго. Подул ветер перемен, деды, спавшие на собраниях, потихоньку ушли и появились Миша Петросов, Саша Дудкин, Люба Рунова, Паша Троицкий и другие интересные люди. Пришло много ярких и самобытных людей, принеся с собой надежду, что наша Дальневосточная литература может действительно талантливо и громко заявить о себе, а не писать скучный госзаказ, который как правило, мало кто читал.

Хотя, что греха таить, в те времена те же самые «деды» давали нам и хорошо подзаработать на выступлениях. Было такое Дальневосточное бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей РСФСР. Нам давали путёвки, выбирался актив, допустим, Саша Дудкин, Марина Савченко и Ваш покорный слуга, мы брали с собой ещё два три начинающих автора и ехали на выступление.

А.К. А где выступали, как правило? Я слышал, что вы выступали и в исправительных учреждениях в частности.
Г.Б. Выступали и не раз. Но, атмосфера там, сами понимаете, какая. Очень тяжело шли выступления. Всегда бросалась в глаза общая неухоженность тех же самых столовых. Зачастую в них и проходили наши «концерты». Это говорит об отношении к людям. Ни к нам, а к тем к кому мы приезжали.
А.К. Но не только же в тюрьмах вы выступали?
Г.Б. Конечно же нет. Выступали на фабриках, в домах отдыха, профилакториях, пионерских лагерях. Вообще везде, где только можно было. Платили нам так. Члену Союза писателей 23 рубля, а рядовым по 7,50. Но даже эти 7,50 не просто казались, а действительно были солидной прибавкой к нашей не очень богатой жизни.
А.К. Геннадий Валентинович, я знаю Вас ещё и как отличного пародиста. С литературными пародиями выступали?
Г.Б. Выступал. И один раз такое выступление окончательно закрыло для меня такого рода поездки. Выступление затянулось. Организатор, мягко говоря, нервничал. А тут из зала попросили прочитать какую-нибудь пародию. Я прочитал пародию на стихотворение Ларисы Васильевой «Ненавистнику женской свободы». Ну и так получил «по шапке», что сцены всевозможных домов культуры и так далее, закрылись для меня если не навсегда, то, надолго.
А.К. А что за пародия, Геннадий Валентинович?
Г.Б. Ну, вот смотрите:
«Хоть сгони нас в единое стадо,
Хоть рассыпь, ненавистно любя.
Но о нас даже думать не надо –
Бедный мальчик, мне жалко тебя»
Л. Васильева

Стадной особи в небо дорога.
Пусть летит. Разговор не о том.
Прокричать мне хотелось с порога
Как владеет она мужиком.
Тайна ночи – загадка вселенной.
И в космический век решено.
Волю – чувствам, свободу – изменам –
Животворное помни зерно!
Здесь превыше закон разнотравья –
(Зажимайте ладонями крик).
На земле изменить я не в праве
Поэтический женский язык.

Вот такая безобидная довольно-таки пародия. До сих пор не могу понять, чего тогда на меня взъелись?
А.К. Но, мечты должны сбываться. Сбылось, задуманное?
Г.Б. Да куда там? Страна катилась в пропасть, литература обесценивалась. Николаю Тихоновичу перестали платить за ЛитО. Переезд отделения Союза писателей на переулок капитана Дьяченко 7А обозначил приход нахальных 90-х. Редко когда собрания проходили без пьяной молодежи, которая свободно расхаживала по залу, шумела. Случались конфликты. Я пытался бороться с этим явлением, но бесполезно. Мало того, меня ещё и ругали за эту борьбу. Дескать, сейчас демократия, запрещать нельзя ничего. Хотят пить, пусть пьют! Я отпустил вожжи. Через какое-то время опять вызывают. Дескать, я поощряю пьянство, бардак развёл полнейший. Жуть просто!
Было и просто откровенное хамство. Пришёл к нам читать лекцию о русском языке доктор филологических наук, профессор Мехтиев Вургун Георгиевич, азербайджанец знающий русский язык намного лучше некоторых русских, особенно бьющих себя в грудь при этом. В его адрес тут же посыпались насмешки, оскорбления. По сути его выгнали. Он обиделся, ушел и к моему глубочайшему сожалению, больше на ЛитО не приходил. Через какое-то время и мне указали на дверь с формулировкой: «Возглавлять литобъединение может только член Союза писателей», кем я на тот момент не являлся. Вот такая демократия была в 90-е. Но в это же время, случилось то, что стало важнейшим для меня, определяющим моментом в жизни. Я пришёл к Богу. Пришёл в 49 лет. Но, подготовка к этому событию шла всю жизнь.
А.К. С самого детства?
Г.Б. Получается, что так. Мне года четыре было, попал я в больницу и мою маму нянечка спросила как-то: «А Ваш сын, что верует»? И рассказала как я бывало стоял у окошка и глядя в сад простил Бога, чтобы выздороветь поскорее. Я эти моменты очень хорошо запомнил. И в последующей жизни не раз ощущал Его заботу обо мне. Конечно не обошло моё поколение, а соответственно и меня самого, увлечение гороскопами, эзотерикой и прочей чепухой. Сейчас смешно об этом вспоминать. Мне один мой товарищ помог тогда устроиться в нашу епархию РПЦ водителем. Начал возить архиепископа Марка, и вот до сих пор в седле. Любовь к автомобилям у меня тоже с малых лет. До сих пор с душевной теплотой вспоминаю красавицу «Победу» на которой ездил отец и я учился водить.
Тут Геннадий Валентинович предложил чай и нам уже было пора закругляться. Удивительный он человек. Поэт, автомобилист, художник, резчик по дереву. И чтобы ни делал Геннадий Валентинович, он делает это профессионально. В завершении статьи хотелось бы предложить читателю три стихотворения автора из разных сборников.

Алексей Карлин специально для «ЛЮДИ-ДВ»

***
Вся жизнь моя в полуподвале.
Я родом из окрестных мест,
Где мне такое преподали:
«Не выдаст Бог, свинья не съест».

Но поиск истины печален...
Преподавателей кляня,
Я чувствовал, что за плечами
Должны быть крылья у меня.

***

Мне снилось море, ты и я

И шум классический прибоя,

И солнечная чешуя

Струилась сквозь иголки хвои.

Лениво плыли облака

И бархатистое сиянье

Напоминало нам слегка

О часе с морем расставанья.

И было так тепло душе,

Так радостно и так спокойно,

Как будто мы не здесь уже

И встретил нас Господь достойно.

2000 ГОД

Год двухтысячный. Мрачно и пусто,

Словно душу зажали в тиски.

Здесь в быту умирает искусство

И в карманах живут сквозняки.

Я не зол на февральскую смуту –

Горечь боли испита до дна.

Неизменным ночным атрибутом

В мутном небе маячит луна.

Город горд, как обычно, и весел –

Он живёт по законам своим.

И от этой безудержной спеси

Заслонился крылом Серафим.