Хабаровчане могут увидеть, как интервенты громили их город

По улицам Хабаровска, маршируют бравые американцы… Спустя почти 2 года слышны взрывы снарядов, улица Муравьёва-Амурского полыхает в огне.

Это не очередной сюжет голливудского блокбастера в стиле «Рэмбо», а реальные события XX века, когда солдаты заокеанской державы, по сути, косвенно помогали японским воякам устраивать безнаказанно зверства над русскими.

«Долгие недели гроза немого ужаса висела над городом. Расстреляли хабаровского аптекаря, который одалживал деньги пленным после Брестского мира; расстреляли руководителя местного бюро Шведского Красного Креста, его помощника, норвежца, и несколько человек из персонала, среди них и ни в чём не повинную машинистку, молодую эстонку, которая училась у меня английскому языку» – из книги «Семь лет в России и Сибири.1915-1921» Романа Дыбоского.

Вероятно, всё можно было бы списать на малозначимые события, а может на личные эмоциональные впечатления неких авторов, однако, как говорят криминалисты, деяниям есть неопровержимые доказательства. Хоть и по факту боевые действия в краевой столице велись всего 2 дня со стороны японских войск в апреле 1920-го.

Вот 31 октября 1918 года в Хабаровске маршем идёт 27-й пехотный полк США по случаю дня рождения японского Императора.

А это уже полыхающая Муравьёва-Амурского в 1920-м.

– Союзники европейские, как союзники по Первой Мировой, не могу сказать на вскидку, что в чём то были замечены, чтобы были какие-то зверства со стороны итальянцев, австрийцев, англичан и так далее. Но вот, что касается японцев, они, конечно, отличились со знаком минус. В годы гражданской войны в регионе они вели себя, трудно даже сказать, что нецивилизованно, эксцессов было очень много. Фотографии сохранились, и на них всё запечатлено… Согласно материалам нашего архива по улице Муравьёва-Амурского разъезжали два броневика, которые просто стреляли по окнам  – рассказывает Денис Алексеевич Ляхов директор центра научно-методической работы и развития архивных информационных технологий государственного архива Хабаровского края. 

Японские самокатчики на улице Шевченко(в тот период Алексеевская). 1919-1920 годы.

Тем не менее, как уже много раз было справедливо замечено, широкой русской душе всегда свойственно прощать, порой даже пособников злейших врагов, пытаться найти в них что-то хорошее, стремиться очеловечить.

«…Американцы, выйдя из своей столовой после обеда, затеяли игру в снежки по всем правилам тактического боя: с обходом, с засадами и т.д. Что поразило нас – это сила полётов слепленных шаров и меткость. И не так чтоб лишь попасть , а с прицелом прямо в голову.

К нам, разинувшим рот, подходили всё новые и новые группы кадет… Вдруг откуда-то появилась группа человек в 20 японских солдат, они были в строю и только при штыках. Случайно или намерено кто-то из американцев влепил пару снежков в японский строй, да с такой силой, что маленькие япошки повалились в снег. Раздался хохот, наш и американцев, а к нам всё прибывали новые партии отпускников, останавливаясь и заражаясь зрелищем.

Японцы не поняли юмора игры и под крик их старшего схватились за штыки. Тогда американцы с громким хохотом объединились в одну «армию», и тучи снежков засвистали и захлопали по японским телам, закутанным в тяжёлые жёлтые шубы с овечьим мехом и, к всеобщему нашему удовольствию, япошки прямо бросились бежать.

В следующий момент нужно было лишь несколько снежков по нашей чёрной «армии» человек в сто со стороны весело ржавших американских великанов, и вызов был принят: забыв про поезд и отпуск, схватили мы пригоршнями родной сибирский снег и, будучи раза в два сильнее американцев, дождём посыпали свои «гранаты» по американцам.

Американцы нарочно уменьшили силу своих свистящих «гранат» и в одном моменте, назло издалека налюбовавшись япошками, по команде подняли вдруг руки и завопили: «Сдаюсь!».

Мы не знали тогда о существовании «бэзбола» и способности американского метания и поражались : почему японцы падали.

Понял я, однако, тогда насколько американский юмор близок к нашему русскому и насколько он далёк от японцев, которые в игре схватились за нож» – пишет в своих воспоминаниях Евгений Лазарев, который был, в то непростое время интервенции, хабаровским кадетом.

Как рассказал создатель выставки, у данной экспозиции нет цели вызывать одни лишь грустные воспоминания о былой истории города, так как есть и другие значимые вещи, заслуживающие нашего внимания.

– Музей демонстрирует часть коллекции, обладателем, которой он стал в прошлом году. Это несколько сотен фотографий. Некоторые фотографии можно назвать уникальными, какие-то редкими. Здесь выставлена только часть – 55 снимков, включая большие панорамные. И подбирались они по принципу, чтобы не получилась одна лишь иллюстрация хроники боевых действий или одно проявление эпохи во всём её многообразии. Ключевая фигура здесь человек. Не красные и белые. Не противостояние русские-интервенты. А человек. Человек в его повседневной жизни – объяснил тему экспозиции Алексей Сергеевич Колесников, собравший столь необычную коллекцию фотографий, которые он подарил музею.

Пулемётная рота 27-го пехотного полка США на улице Ленина(в прошлом Барановская) в 1918-1919 годы.

В свою очередь само по себе пребывание интервентов в России бесспорно. Увиденный вами на фотографии выше 27-й пехотный полк «волкодавов», существует по сей день. Кстати, его наименование «волкодавы» возникло из-за неправильного перевода, в действительности его бойцы называются «гончими», причём это прозвище они обрели на российской земле, когда как бы гнали, преследовали большевиков. Талисман же их, соответственно – собака этой породы… Живая собака по кличке Колчак. До сих пор, кличку талисману, пехотинцы дают именно такую, ввиду той традиции, которая появилась при интервенции.

Солдаты 27-го пехотного полка США на улице Ленина(в прошлом Барановская)1918-1919 годы. Подпись на фотографии переводится с английского, как «Сибирское такси».

Также, примечателен тот факт, что в Хабаровске во времена гражданской войны находились и китайские солдаты. О ведении ими боевых действий данных нет, но есть данные, почему они здесь оказались. В те годы была многочисленна китайская диаспора, и власти Поднебесной в виду опасения за жизни её представителей, направили сюда, для обеспечения личной безопасности этих людей, малочисленный воинский контингент – роту майора Хана.

Ознакомиться с материалами выставки, жители города и гости краевой столицы могут в музее Археологии, относящегося к музею Гродекова, до 26 мая 2019 года. К слову, на открытии экспозиции побывали небезызвестные в Хабаровске граждане, которые поделились с изданием «Люди ДВ» своей точкой зрения.

– Тема гражданской войны довольно сложная. Здесь ведь помимо японцев и американцев, всё-таки есть красные и белые. Читая рядом с фотографиями различные истории очевидцев, можно заметить среди них, как очень трагичные, так и позитивные, жизненные. Например, тот случай про игру в снежки – выразил своё мнение хабаровский урбанист Александр Колбин.

В заключение важно отметить, что пребывание интервентов в Хабаровске запечатлено, не только на фотографиях, но и на документальных кинолентах.

 

 

Олег Лопатин

Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Подробнее ...

Дальневосточный буфер Колчака

Назвать точную дату начала Гражданской войны в России сложно, поскольку она не вспыхнула в один день, а разгоралась постепенно, в различных уголках страны. Несомненно лишь то, что она в полной мере началась в 1918 году – сто лет назад. Одним из её ключевых участников стал адмирал Колчак.

Адмирал Александр Васильевич Колчак интересен нам, жителям Дальнего Востока, пожалуй, в большей степени, чем остальные деятели Белого движения. Возглавив в ноябре 1918 года антибольшевистские силы на востоке страны, в период своих максимальных успехов он контролировал земли за Уралом, и наши дальневосточные белогвардейцы, пусть и не сразу, но признали его первенство. Однако, как известно, удача отвернулась от адмирала. Попытка наступления на позиции большевиков провалилась, а контратака отбросила части Колчака далеко назад, вынудив его перенести свою ставку из Омска в Иркутск. Подчинённые генералы пытались восстановить линию фронта, когда адмирал оказался схвачен, и в феврале 1920 года расстрелян.

Но давайте представим фантастическую ситуацию: восстание левых сил в Иркутске провалилось, Колчак спасся, без проблем добравшись до города и устроил там новую ставку. Какие у него были перспективы продолжения войны, и какими последствиями для Дальнего Востока это могло обернуться?

Начнём с того, что, несмотря на поражение колчаковских армий, иностранные союзники белого движения в 1919 году ещё не оценивали положение как безнадёжное. Американский посол в Японии Э.Р. Моррис, совершив поездку по подконтрольным белогвардейцам территориям, несмотря на описание проблем в итоге заключил, что у колчаковского правительства «элементы прочности еще имеются». Помимо прочего он связывал это с тем, что «выбор, перед которым стоит каждый здравомыслящий человек в Сибири, это: Колчак или большевизм»

Шанс закрепиться на новых рубежах давало то обстоятельство, что напряженная военно-политическая обстановка в стране не позволяла Красной Армии двигаться за Байкал, растягивая силы и рискуя вступить в прямую конфронтацию с семидесятитысячным японским экспедиционным корпусом, хорошо оснащённым и дисциплинированным. Интересно, что это понимали как в Москве, так и за рубежом. В японской прессе тех лет прямо говорилось, что Красная Армия дальше Байкала не пойдет. Развивая мысль, авторы со ссылкой на военных утверждали, что «целесообразно поэтому из Дальнего Востока создать буфер, который при помощи Японии сдерживал бы напор большевизма...».

Из истории мы знаем, что подобный буфер был создан красными в виде Дальневосточной Республики. Однако, останься Колчак живым, вполне вероятно, что такое образование могло сложиться его фигуры объединёнными усилиями белых и интервентов. Доказательством этого может служить то, что в реальности в 1921 году возник Приамурский земский край во главе с Дитерихсом – так называемый «Чёрный буфер» в терминологии советской публицистики.

Другой вопрос – насколько устойчивым бы оказался колчаковский сибирско-дальневосточный край. У Дитерихса не получилось надолго закрепиться в регионе. Возникнув 26 мая 1921 года, его выступление оказалось подавлено к октябрю 1922. А обречено и того раньше – после Волочаевского боя, крупнейшего сражения на Дальнем Востоке, в котором Народно-революционная армия ДВР проломила оборону белогвардейцев. После этого, разуверившись в возможности белых сдерживать натиск противников, интервенты стали подумывать о выводе войск. В частности, японцы решили сосредоточиться на оккупации Сахалина, которая представлялась куда более простой задачей.

Конечно, потенциально большая территория колчаковского буфера давала бы ему большие людские резервы. Однако надо признать, что далеко не обязательно они оказались бы на стороне белых. Опыт Колчака по администрированию территорий, им занятых, был, скажем прямо, не шибко успешным. Упомянутый выше посол Моррис отмечал, что «Колчаковское правительство потерпело неудачу в попытках завоевать чье бы то ни было доверие в Сибири за исключением небольшой дискредитировавшей себя группы реакционеров, монархистов и старорежимной военщины». Верховный правитель России не мог найти общий язык с казачьими атаманами, не понимал проблем крестьян и подавлял любое сельское самоуправление, у него не было сколько-нибудь цельной конструктивной программы решения финансовых и экономических проблем. Ответом на красный террор адмирал и его сторонники видели террор белый – отмечались многочисленные случаи арестов без предъявления обвинений, казней без суда, конфискации имущества. Будучи отличным моряком, не самым военачальником, А.В Колчак очень слабо представлял общественные процессы, вследствие чего продемонстрировал полнейшую беспомощность как администратор.

Но, допустим, эти проблемы удалось бы компенсировать с помощью японских штыков и создать некое устойчивое образование в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Но что дальше? Потенциала для экспансии у него не было – слишком мало в нашем регионе живёт людей, чтобы собрать многочисленное войско. Японцы превратили бы этот буфер в свой протекторат со всем вытекающим. И, если бы посчитали нужным, отказались бы от него, как то было с Северным Сахалином в 1925 году. Хорош ли такой вариант? Не думаю.

История – не просто набор случайностей. В ней для этого слишком много объективных закономерностей. Представить «что было бы если» иногда любопытно. Но надо понимать, что победы и поражения происходят не просто так. Поражение белого движения было вызвано целым перечнем факторов, и вряд ли смерть или спасение его лидера серьёзно повлияли бы на исход дела.

А.В.К.

Подробнее ...