А гектар в тайге вам не нужен?
- Пятница, Апр 29 2016
- Аналитика
23 апреля Государственная дума приняла закон о «дальневосточном гектаре», предполагающий безвозмездное выделение земли всем желающим.
В первом чтении закон приняли ещё в декабре прошлого года, однако окончательно утвердили только сейчас. Отныне гражданин России получает право однократно безвозмездно получить гектар земли в любом из регионов Дальнего Востока. Есть, правда, некоторые ограничения. Участок должен находиться в свободном обороте и не принадлежать третьим лицам. Кроме того, земля не может быть предоставлена на территории, расположенной в границах городских округов, сельских поселений или на расстоянии не более 10 км от населенных пунктов с численностью меньше 50 тысяч человек и не более 20 км от населенных пунктов с численностью менее 300 тысяч человек. По истечении пяти лет после выдачи при условии освоения земли ее можно будет арендовать или получить в собственность. В противном случае предусмотрен механизм изъятия территории. Выдачи участков начнутся уже с 1 июня 2016 года.
Цели, которые декларируют авторы законопроекта, нельзя не одобрить: закрепление на Дальнем Востоке населения и привлечение новых поселенцев. Действительно, для региона, в котором на колоссальной территории проживает около шести миллионов человек, проблема нехватки рабочих рук стоит остро. Однако, на мой взгляд, выделение земли – совсем не тот способ, который сделает наш регион привлекательным.
Инициатива с гектаром – очевидная отсылка к историческому опыту России, к переселенческой программе, действовавшей в начале двадцатого века. Тогда крестьян заманивали выдачей обширных земельных угодий. Правительство озаботилось также беспроцентной «подъёмной» ссудой для переселенцев и организацией перевозки их семей и имущества.
Даже в таких условиях результаты оказались неоднозначными. За 1907 - 1914 годы из Европейской России за Урал переселилось 3,1 миллиона человек, из них 546 тысяч вернулись обратно, более 700 тысяч не смогли устроиться на новом месте, пополнив ряды батраков и бедняков. Полагаю, что сегодня результаты окажутся ещё скромнее. И дело даже не в отсутствии финансовой поддержки из казны, а в том, что за сто лет общество претерпело кардинальную трансформацию. Сегодня нет огромной массы крестьян, живущих в условиях хронического безземелья и считающих пашню главным источником процветания. При всём желании в России не найдётся сколько-нибудь ощутимого количества людей, которых может приманить в наш недружелюбный климат перспектива получить жалкий гектар, которого – будем откровенны – не хватит для разворачивания прибыльного сельскохозяйственного производства.
Ожидать, что те, кто уже живёт на Дальнем Востоке, бросятся поголовно реализовывать своё право на землю, тоже не стоит. Подумайте и скажите: зачем вам участок поросшей лесом целины, расположенный в лучшем случае в двадцати километрах от города, а в худшем – где-нибудь в таёжных дебрях? В глуши, до которой, из-за плачевного состояния транспортной инфраструктуры добраться не так-то просто? Сколько времени, сил и денег вы готовы потратить на его благоустройство? И при этом помните, что через пять лет использование земли могут счесть нецелевым и лишить вас права на неё.
В общем, сдаётся мне, что никакого ажиотажа вокруг «Дальневосточного гектара» не возникнет. Найдутся, конечно, немногочисленные энтузиасты, но в целом задача закрепления и привлечения населения в регион выполнена не будет. При этом я не исключаю, что, как часто выходит, правоприменительная практика преподнесёт неожиданные сюрпризы, дав понять: декларативная и реальная цели закона – не одно и то же.
А.В.К.